Проснулся утром Бетховен, умыл Глазунова, побрил Бородина, съел Мясковского в Сметане, закусил Хренниковым, запил Чайковским с Бизе. Тут его стало Пуччини… а потом Паганини… Он надел Шаляпина, накинул Шуберта, вышел на Дворжака, присел у Мусоргского бака… и вдруг Бах! Бетховен сорвал Листа, вытер Шопена, посмотрел на Гуно, присыпал Глинкой… И подумал: «Могучая кучка»
Подписывайтесь на наш канал: https://t.me/ANEKDOTtop1000
Приходите к нам вконтакте: https://vk.com/club233469315
Проснулся утром Бетховен, ощущая необычайную бодрость и творческий подъем. Первым делом, чтобы привести себя в порядок, он умыл Глазунова – это была его особая утренняя процедура, символизирующая чистоту и свежесть мыслей. Затем, следуя привычке, побрил Бородина, придавая себе решительный вид. Завтрак обещал быть особенным: он съел Мясковского в Сметане, наслаждаясь нежным вкусом, а затем закусил ароматным Хренниковым, добавляя пикантности. Чтобы полностью пробудить свои чувства и подготовиться к дню, он запил всё это бодрящим Чайковским с легкой кислинкой от Бизе.
После такого насыщенного начала, его охватило вдохновение, которое стало Пуччини… Это было предчувствие великих творений, рождающихся в глубинах его сознания. А потом, словно эхо гениальности, пришла волна вдохновения от Паганини, заставившая его сердце биться чаще от предвкушения музыкальных открытий.
Одеваясь, он надел Шаляпина – его любимый строгий костюм, который придавал ему уверенности. Затем, чтобы защититься от утренней прохлады, накинул Шуберта – легкий, но теплый шарф. Выйдя на улицу, он направился на Дворжака – это была оживленная площадь, полная жизни и звуков. Присев у Мусоргского бака, он задумался, наблюдая за прохожими. И вдруг, словно озарение, его осенила мысль, которая была как гром среди ясного неба – Бах! Это было осознание глубокой связи с музыкальными традициями и понимание своей роли в их развитии.
Бетховен сорвал Листа – это было стремление к новым, смелым музыкальным формам, отбрасывая устаревшие каноны. Он вытер Шопена – очищая свое сознание от мелодраматических настроений, стремясь к ясности и мощи. Посмотрел на Гуно – оценивая красоту и гармонию, но ища что-то более глубокое. Затем присыпал Глинкой – добавляя русские мотивы и народные элементы в свою музыку, обогащая ее. И, наконец, подумал: «Могучая кучка» – это было признание силы и единства композиторов, стремящихся к созданию самобытной национальной музыки, и он чувствовал себя частью этого великого движения.
Подписывайтесь на наш канал: https://t.me/ANEKDOTtop1000
Приходите к нам вконтакте: https://vk.com/club233469315
Об авторе
