Анекдот: Журналист и старик в горах Кавказа
Журналист приезжает в глухую деревню на Кавказе, чтобы снять репортаж про жизнь вдали от цивилизации. На улице абсолютная тишина, никого вокруг нет, только один дед сидит у дерева
— Дедушка, слушайте, вы же тут всю жизнь живёте, да?
— Канешно, дарагой, вот уже 70 лет как тут жыву
— А можете интересную историю из жизни рассказать?
— Ой, дарагой, помню, лет пять назад у саседа потерялся в горах казёл. День искали, два искали, третий день нашли казёл, всей деревней его ебали!
Репортёр понимает, что он никак не может использовать эту историю.
— Не, другая история нужна. Может у вас есть веселая история?
— Да без проблем, дарагой! Вот буквально год назад у саседа в горах потерялся жена. День искали, два искали, третий день нашли жена, всей деревней её ебали!
Репортёр уже начитает терять надежду и решает в последний раз попробовать вытянуть из старика нормальную историю
— Черт, да может какая-нибудь грустная история есть?
Старик стразу бледнеет, широкая улыбка сходит с его лица, а глаза становятся будто стеклянными.
— Однажды я патерялся в горах…
Подписывайтесь на наш канал
приходите к нам вконтакте
Журналист, движимый жаждой эксклюзивного материала, отправляется в отдаленную горную деревню на Кавказе, стремясь запечатлеть на пленку аутентичную жизнь вдали от суеты мегаполисов. Прибыв на место, он окунается в атмосферу почти полной безмятежности. Улица, вымощенная камнем, пуста, лишь изредка слышен скрип старой калитки да шелест ветра в редких кронах деревьев. В этой идиллической картине выделяется одинокая фигура старика, неспешно греющегося на солнце у раскидистого дерева, его взгляд устремлен куда-то вдаль, словно он постиг все тайны бытия.
Журналист, предвкушая возможность получить уникальные сведения, приближается к нему с микрофоном наготове.
— Дедушка, слушайте, вы же тут всю жизнь живёте, да? — начинает он, стараясь придать голосу дружелюбные нотки. — Как долго вы здесь обитаете?
— Канешно, дарагой, вот уже 70 лет как тут жыву, — отвечает старик, его голос, словно пересохший ручей, пробирается сквозь тишину. — Всю молодость и старость свою тут провел, на этих горах, на этой земле.
— А можете интересную историю из жизни рассказать? Что-нибудь такое, что запомнилось надолго? — продолжает журналист, надеясь на раскрытие каких-то народных обычаев или исторических событий.
— Ой, дарагой, помню, лет пять назад у саседа потерялся в горах казёл. Такой упрямый был, шерстяной, с бородой. День искали, два искали, обшарили все ущелья, все склоны. Собаки лаяли, но след терялся. На третий день нашли казёл, весь в колючках, но целый. И тут, дарагой, вся деревня собралась. Мужчины, женщины, даже дети – все радовались. И в такой радости, в таком единении, всей деревней его ебали!
Репортер застывает, его диктофон кажется неподъемным. История, мягко говоря, не вписывается в рамки его представления о репортаже. Он явно ожидал чего-то другого, более подходящего для широкой аудитории.
— Не, другая история нужна, — пытается он скрыть разочарование. — Может, у вас есть какая-нибудь веселая история? Что-нибудь смешное, чтобы людей порадовать?
— Да без проблем, дарагой! — оживляется старик, его глаза загораются прежним огоньком. — Вот буквально год назад у саседа в горах потерялся жена. Такая хорошая, хозяйственная женщина была, но уж очень любила бродить по лесу, ягоды собирать. День искали, два искали, все окрестности прочесали. Подумали уж, что пропала без вести. На третий день нашли жена, заблудилась недалеко от старой пастушьей хижины. И снова, дарагой, вся деревня собралась. Все переживали, боялись за неё. А когда нашли, радости не было предела! И в такой радости, в таком облегчении, всей деревней её ебали!
Журналист уже начинает терять надежду. Его первоначальный энтузиазм сменился растущим чувством неловкости и отчаяния. Он понимает, что его редактор никогда не пропустит такой материал. В последний раз, решив надавить на жалость или, возможно, на более драматическую струну, он пробует вытянуть из старика что-то действительно стоящее.
— Черт, да может какая-нибудь грустная история есть? Что-то, что заставит задуматься? — спрашивает он, уже почти без надежды.
В этот момент лицо старика мгновенно бледнеет. Широкая, добрая улыбка, которая освещала его морщинистые черты, сходит с лица, оставляя лишь глубокие складки. Глаза, еще недавно полные живого блеска, становятся будто стеклянными, отстраненными, устремленными в неведомые дали. Тишина, которая до этого казалась умиротворяющей, теперь нависает тяжелым грузом.
— Однажды я патерялся в горах… — произносит он тихим, почти шепотом, голосом, в котором звучит эхо пережитой боли и одиночества. И в этой короткой фразе, в этой паузе, журналист почувствовал всю глубину трагедии, которая могла скрываться за этими простыми, но такими выразительными словами. История, которая, возможно, была куда страшнее и поучительнее, чем все предыдущие.
Подписывайтесь на наш канал
приходите к нам вконтакте
Об авторе
